Россия, если приложит усилия, наверняка сумеет наладить диалог с новым экстравагантным президентом Аргентины. Да и взаимоотношения уходящей аргентинской администрации с Россией были достаточно прохладными, так что Москве тут терять в принципе нечего.
Победа либертарианца Хавьера Милея на президентских выборах в Аргентине стала сенсацией для всего мира. Большинство политических прогнозистов отличились тройным провалом: на праймериз они ждали победы оппозиционерки Патрисии Буллрич, в первом туре – Милея, а во втором – действующего министра экономики Серхио Массы.
Однако победа правого популиста вполне закономерна. В стране около 40% населения живут за чертой бедности, цены за последний год выросли вдвое, а курс доллара – втрое. Поэтому запрос населения на политические и экономические изменения был колоссальным. Сегодня сложно найти аргентинца, который не называл бы нынешние времена одними из худших в истории государства.
Такому запросу граждан популистские лозунги Милея удовлетворяют, как нельзя лучше. Из того, что он предлагает, ключевыми являются две вещи. Первая – это радикальная реформа госаппарата: сокращение министерств. Вторая – «шоковая терапия» для экономики: приватизация убыточных предприятий, долларизация вкупе с роспуском Центробанка, отказ от многих социальных программ и снижение налогов.
Его эксцентричный образ и эпатажность (все эти позирования с бензопилой) лишь добавляют симпатий населения, уставшего от бессилия нынешних властей. К слову, многие уже окрестили нового президента аргентинским Трампом или аргентинским Болсонару. И это довольно точное сравнение. Хотя у россиян эти призывы к долларизации, «свободному рынку» и приватизации могут вызвать и другую ассоциацию – с Борисом Ельциным, когда тот только пришел к власти.
Однако между ними есть важное отличие: аргентинец не является разрушителем государства, а его меры могут оказаться эффективнее ельцинских. Даже такой неоднозначный шаг, как долларизация, в Аргентине вполне может стать благом. Сейчас в стране имеется с десяток разных курсов доллара. Это не только осложняет жизнь гражданам, но и влечет за собой утечку мозгов: высококвалифицированные специалисты предпочитают работать на зарубежные компании, чтобы получать зарплату в долларах, а не в стремительно обесценивающихся песо.
Кроме того, жесткие требования по «песофикации», то есть перевода из долларов в песо, долларовой выручки по официальному курсу при наличии вдвое более выгодного «серого» курса практически полностью парализует любые попытки малого и среднего бизнеса выходить на международный уровень и работать с соседними странами. Так что идеи Милея способны и бизнесу помочь, и зарплаты повысить, и кадры ценные удержать.
Отмена протекционистских мер для Аргентины – тоже необходимый шаг, так как эти меры давно превратились из защитников местных производителей в убийц конкуренции. Поначалу это позволило наладить в стране производство практически любых товаров. Однако к нынешнему моменту многие аргентинские производители за отсутствием конкурентов просто перестали заботиться о качестве своей продукции, завышая при этом цены на нее. И эта ситуация явно требует изменений.
Что же касается социальных программ, то они в Аргентине столь раздуты, что лежат тяжелейшем бременем на государственном бюджете, при этом снижая экономическую активность населения (проще сидеть на пособии, чем работать за копейки) и нанося вред бизнесу. Фактически сегодня вы не можете уволить бездельника с работы, потому что его права защищены лучше, чем права его работодателя. К тому же сокращение госрасходов (значительно превышающих доходы) – вообще одна из наиболее необходимых мер для аргентинской экономики.
Не менее важно и снижение налогового бремени. Оно абсолютно неподъемно как для граждан, так и для предприятий: общий объем налогов на прибыль может достигать порой 70%, что давно превратилось в проблему. Поэтому в стране процветают схемы по уклонению от их уплаты, а наиболее находчивые предприниматели переносят свою экономическую активность в другие страны, чтобы спастись от фискальной нагрузки.
Если же Милею удастся оптимизировать налоговую систему – это будет способствовать возвращению в страну предпринимателей и специалистов, а также многократно повысит собираемость налогов, что благотворно скажется на бюджете. Ну а польза от сокращения чиновничьего аппарата в Аргентине вряд ли нуждается в специальных пояснениях.
Есть у Милея и ряд других резонансных идей. Например, отказ от вступления в БРИКС (который в последнее время стал одной из наиболее эффективных международных экономических организаций). Также Милей декларирует отказ от сотрудничества с Китаем, Бразилией и Россией.
Однако есть подозрение, что подобные заявления – чистый популизм. Расшаркивание избранного президента перед МВФ и США можно объяснить его надеждами на помощь с их стороны (особенно помня курс на долларизацию). Во-вторых, те же Китай и Бразилия вместе с США по объему товарооборота входят в тройку главных торговых партнеров Аргентины и вряд ли в этом плане что-то поменяется. К слову, сам политик уже пояснял, что он не столько против торговли с Бразилиа и Пекином, «если аргентинцы хотят – пусть торгуют», сколько намерен больше делать ставку на США.
В свое время бразильский президент Жаир Болсонару (да и Дональд Трамп) тоже занимались треш-током в отношении Китая, России и БРИКС. Однако Болсонару в итоге из БРИКС не вышел, с Пекином и Москвой прекрасно сотрудничал, а Трампа и вовсе только ленивый не называл «российским агентом». Поэтому Россия, если приложит усилия, наверняка сумеет наладить диалог с новым президентом Аргентины (особенно учитывая его правоконсервативные взгляды), как это удавалось с Болсонару и еще одним максимально прозападным аргентинским президентом – Маурисио Макри. К слову, взаимоотношения уходящей администрации с Россией были достаточно прохладными (не такими, как при обоих Киршнерах), так что Москве тут терять в принципе нечего.
Многочисленной русской диаспоре в Аргентине тоже вряд ли есть чего опасаться – новый лидер страны в целом позитивно настроен по отношению к иммигрантам, особенно тем, которые способны принести пользу экономике. Единственное, что его не устраивает на миграционном треке – это доступ иностранцев к бесплатной медицине наравне с гражданами. Однако этот вопрос касается скорее бедной прослойки приезжих – в основном из Перу, Боливии и Парагвая.
Стоит отметить, что Милей отличается от Трампа и Болсонару куда большей гибкостью. Он готов менять подходы и взгляды, если того требует необходимость, а также умеет признавать ошибки. Так, например, он успел жестко раскритиковать своего соотечественника – папу Римского Франциска (который крайне популярен в Аргентине), а затем извиниться и сказать, что он уважал и уважает понтифика как главу церкви.
Да и по поводу БРИКС в команде нового президента уже пояснили, что он ничего не имеет против организации, просто пока не видит выгод от вступления, однако если такие выгоды будут, то Буэнос-Айрес присоединится к блоку. Тут не стоит забывать, что Милей прежде всего – экономист и предприниматель, а значит, экономическая необходимость для него всегда будет более приоритетна, чем любые политические вопросы. И по этим же причинам он, как тот же Трамп, куда более сконцентрирован на внутренних проблемах страны, чем на международной повестке. Благодаря этому Трампу, несмотря на обилие треш-тока и прочей популистской болтовни, удалось добиться серьезных улучшений в национальной экономике.
У Милея тоже есть на это все шансы. Однако ждать чудес от него не стоит. Положение нового президента очень непростое, так как он не контролирует парламент (менее 10% мест в сенате и менее 15% в палате депутатов), большинство в котором по-прежнему у перонистов. А это значит, что ему будет крайне сложно продвигать свои законодательные инициативы, даже заручившись поддержкой других либеральных сил.
Источник
